Ко Христу меня подвёл… Пушкин
Я слышала, что те, кто увлекался теософией, учением Рерихов, эзотерикой, астрологией и т.д., редко выходят на прямую дорогу ко Христу. Поэтому поговорить с женщиной, прошедшей через все эти круги и обретшей православную веру, да ещё с помощью поэта Александра Сергеевича Пушкина, было мне особенно интересно. Разговор этот состоялся в 2002 году. В то время Валентина Назаровна Седых была старостой Нюрбинской общины*.
– Валентина Назаровна, судя по тому, что Вас так далеко от христианства занесло, родители Ваши были неверующими?
– Я выросла в семье, если можно так сказать, околоправославной. Бабушка была верующей. Она окончила всего один класс церковно-приходской школы, но память у неё была хорошая и вечером, за чаем, она рассказывала нам библейские истории. Нас крестили, но в храм не водили.
Когда я стала взрослой, то называла себя «православной атеисткой». Мне казалось, что я молодая, и поэтому чего-то не понимаю, думала: стану старше и найду ответ на вопрос, который меня волновал с детства: «Зачем человек живёт?» А потом вдруг спохватилась: «Боже мой, жизнь идёт к концу, а я так и не поняла, зачем же я пришла в этот мир? Ну не может быть, чтобы просто так – неизвестно зачем пришла и уйду неизвестно куда». И тогда я всё оставила, и пошла искать смысл жизни.
– Было что оставлять?
– Работу. По профессии я инженер автоматической электросвязи. Закончила Львовский техникум и Московский институт связи. Тридцать три года проработала в этой отрасли – от монтажницы до главного инженера.
– Вы не якутянка по рождению?
– Родилась я в г. Юрьевце Ивановской области. Много ездила по стране. В Тикси вышла замуж, родила сына, а в 1978 году мы переехали в Нюрбу. Какое-то время нам пришлось пожить в Покровске, там у меня умер и похоронен муж, а потом я снова вернулась в Нюрбу. Мама моя в Нюрбе похоронена.
Так вот, в перестройку, когда появилось много закрытой раньше литературы, я стала читать труды Владимира Соловьёва, Николая Фёдорова, а потом мне попалась книга Валентина Сидорова, в которой он рассказывал о теософии, Елене Рерих, Блаватской, и мне показалось, что я нащупала истину. Думаю, есть две крайности – атеизм и религия, а истина – посередине. Я создала кружок Рерихов. Мы изучали их труды, потом переключились на индийскую философию, протестантских философов прорабатывали, зачитывались книгами Айванхова. Потом я вышла на карты Таро, потом на астрологическую психологию и даже начала заниматься ею на профессиональном уровне. И опять увлекла за собой людей.
Но при этом я всё время чувствовала какую-то неполноту, дискомфорт духовный. Только когда я читала жития святых или подходила к иконам, понимала, что вот здесь правда, но войти в неё не могла. Бывая в центральной России, я заходила в церкви, но так, как в музей, как в театр. Я любила красоту икон, пения, но между мной и Церковью была словно какая-то преграда, которую я не могла преодолеть. Я видела, как люди молятся, но была им чужой, зрителем, присоединиться к ним, к их молитве не могла. И не могла заставить себя перекреститься.
– Это так трудно преодолеть тем, кто вне церкви сформировался, по себе знаю… Но ещё знаю, если действительно хотеть – Господь обязательно поможет. Как Он помог Вам?
– Очень необычно, наверное. Мы все в семье любили Пушкина. И у меня была мечта побывать в день его рождения в Москве на Пушкинской площади. Но такая возможность появилась, только когда я ушла на пенсию. В мае 1999 года я приехала в Москву на 200-летие Пушкина, походила по музеям, но мне хотелось хлебнуть воздуха, которым дышал поэт. Я позвонила в Михайловское, ответила мне женщина и сказала, что я попала в Пушкинские Горы, но это неважно. Я объяснила, что приехала из Якутии и очень хотела бы побывать на пушкинском празднике. Она говорит: «Вы знаете, будет так много людей со всего мира, и если у вас тут никого нет, Вы не сможете устроиться. Но приезжайте, и если что, приходите ко мне, меня зовут Татьяна Сергеевна Новикова». И я поехала – до Пскова поездом, и ещё часа 2,5 автобусом до города Святогорска (сейчас он называется Пушкинские Горы).
Со мной в купе оказалась женщина, которая родом была из Святогорья. Она сказала: «Я бы пригласила Вас к своей сестре, но она очень строгая, верующая и не поймёт меня, если я кого-то незнакомого приведу», но помогла мне устроиться на квартиру в деревне.
В первый же день я направила свои стопы в Святогорский Свято-Успенский монастырь, туда, где находится могила Пушкина. Меня очень взволновало это место – чувствуешь, что оно святое, как будто душа касается Вечности. Поэт заранее купил себе место для могилы, поэтому его из Санкт-Петербурга привезли хоронить в Святогорье.
Я зашла в церковь, послушала службу. В тот год монастырь был открыт круглосуточно: служба кончалась, монахи начинали читать Псалтирь, молитва не прерывалась. И первое моё ощущение было такое: если Бог есть, то Он тут. Не было у меня до этого ни разу такого чувства присутствия Божия. Днём я ходила по пушкинским местам, а вечером шла в храм.
Познакомилась я и с Татьяной Сергеевной: мне было интересно посмотреть на женщину, которая вот так легко, по телефону пригласила к себе незнакомого человека. Мы встретились так, как будто всю жизнь были знакомы. Сейчас она – самая близкая моя сестра во Христе.
И вот однажды на вечерней службе подошёл ко мне молодой монах и говорит: «Вы не хотите исповедоваться?» Для меня это было настолько неожиданно, что я растерялась, плечами пожимаю, говорю: «Не знаю, наверное, есть в чём». Он меня направил в правый придел. Там священник долго исповедовал мужчину и женщину. А я стою, и в голове у меня пустота. Я понимала, что грешная, но что говорить – не знала совершенно. Подошла, батюшка накрыл мне голову епитрахилью и спрашивает:
– Давно последний раз исповедывалась?
Я говорю:
– Я вообще в первый раз на исповеди.
– В чём грешна?
– Да во всём, – отвечаю.
А он улыбающимся голосом говорит:
– Священника убивала? Церковь поджигала?
– Нет, – отзываюсь я.
– Ну вот, видишь, а ты говоришь – во всём. Значит не во всём…
И начал мне вопросы задавать, да такие, что меня как прорвало. И я стала каяться: говорила, говорила, и мне казалось, что я уже не здесь – не на земле. Долго меня исповедовал батюшка, а потом спрашивает:
– Ты завтра утром на Причастие сможешь прийти?
Я тогда не понимала, что такое Таинство Евхаристии, какая в нём благодать от Господа подаётся, и ответила, что не могу, потому что уезжаю. А я ведь не совсем уезжать собиралась, а к Татьяне (новой моей знакомой) в гости. Тогда иеромонах велел мне подождать, вынес чашу со Святыми Дарами и причастил. Я совершенно не понимала, что со мной произошло. Вышла из церкви, заходящее солнце пылает, стою у могилы Пушкина, ем просфору, которую дал мне священник, плачу и понимаю, что я – совсем новый человек, абсолютно другой… так далеко от себя прежней. Я вошла в храм неверующим человеком, а вышла верующим. Жизнь моя переменилась.
Когда я вернулась от Татьяны, дома, у хозяйки, меня ждала записка. Моя попутчица из поезда и её сестра искали меня, чтобы взять к себе. И вот, как я сейчас понимаю, по Промыслу Божию, уверовав, я сразу оказалась в доме православной христианки, но вошла в её дом уже обращённой. Я впервые увидела быт человека, живущего верой. Для меня это было ново. Любое дело делалось с молитвой. И за стол мы садились, и спать ложились, и вставали с молитвой. А я ведь совсем молиться не умела.
Оказалось, что Элеонора Фёдоровна Лобанова, в крещении Елена – учёный, пушкинист, автор многих книг и статей, посвящённых поэту, работает в Пушкинском Центре заведующей методологическим отделом.
Елена учила меня утренним и вечерним молитвам, правильному пониманию каких-то вещей. Порой она была со мной очень строгой. Я ведь привыкла сама всех за собой вести, быть лидером, а Елена довольно жёстко меня осаживала со всеми моими эзотерико-астрологическими заблуждениями, смиряла. Мне было очень трудно, но я понимала, что это необходимо. Вот так по милости Божией у меня появился друг, сестра во Христе, духовный наставник.
Я тогда поняла, что больше жить без церкви не смогу и решила переехать из Нюрбы туда, где есть храм. Но Елена меня предупредила, что теперь любое важное дело я должна делать только по благословению священника. Причём этому благословению нужно следовать, каким бы неприятным или странным оно не показалось. Или не надо его брать. Вернувшись в Москву, я ходила в разные храмы, но никак не могла подойти за благословением, то робость мешала, то оказывалось, что батюшке некогда, то выясняется, что это не священник, а монах или диакон (их я тогда не умела различать), и я решила, что мне надо снова поехать в монастырь – там спокойнее, и я смогу со священником поговорить.
Приехала я в г. Серпухов, в Высоцкий монастырь, тот самый, где находится чудотворная икона Божией Матери «Неупиваемая чаша». Пожила там немного, но чувствовала себя не очень уютно среди паломниц-«профессионалок», да и к батюшке опять подойти никак не могла. И решила уже уезжать: значит, думаю, нет Божией воли. Собралась, села во дворе на скамеечке, тихо так, хорошо, и выходить за стены монастыря совсем не хочется: там как будто совсем другой мир – суетный, жестокий, потерявший смысл, а тут – чистый, спокойный, благодать разлита в воздухе. Стена монастырская – будто граница между землёй и Небом. Вдруг вижу, женщина с каким-то священнослужителем разговаривает и называет его «отец Сергий». Я подошла и прошу:
– Благословите меня, батюшка, на переезд в другой город.
Он вместо того, чтобы дать мне благословение, как я думала, спрашивает:
– Откуда и куда?
– Из Сибири в Среднюю полосу России, – отвечаю.
Он продолжает:
– Откуда в Сибири?
– Из Якутии.
– Откуда в Якутии?
Я изумилась – обычно спрашивают: где это – Якутия…
– Из Нюрбы, – говорю.
А он мне заявляет:
– Я Вас не благословляю.
Я удивилась:
– Ну как же, говорю, там ведь даже храма нет, как же мне жить?
А он возразил:
– Как же нет – есть храм в Мирном, община в Вилюйске, в Якутске храмы есть… Живи там, где тебя Бог поставил, до особого богоизъявления.
Поговорили мы с ним ещё. Оказалось, что отец Сергий приезжал в Якутию с миссией и был в Нюрбе. Представляете, опять просто чудо – такой Промысл Божий – почему и как я именно к нему попала?!
В общем, вернулась я в Нюрбу, но стала чувствовать, что уже просто жить не могу вне открывшегося мне православного мира. А меня Елена предупредила: «Если ты хочешь быть православной, то должна искать духовного отца, духовного окормления – без этого заблудишься». Поняв, что это правда, я написала отцу Сергию. Но он мне не ответил. И я впала, было, в уныние, но вдруг по радио услышала выступление тогдашнего президента М.Е.Николаева, в котором он сказал, что нашему епископу дали сан архиепископа. И тут я опомнилась: чего же это я мучаюсь – у нас же своя епархия. Я написала письмо Высокопреосвященнейшему архиепископу Герману и с оказией в субботу его передала. А в понедельник владыка мне уже позвонил. Он представился, и я от неожиданности лишилась дара речи. Постепенно он помог мне разговориться и пообещал, что без духовного окормления нас не оставит.
– И всё же, как меняется жизнь человека, уверовавшего в Бога? Церкви нет – ходить некуда, общины нет – молиться не с кем…
– Всё. Даже отношение к смерти. Я потеряла всех своих близких, но они живы для меня: и мать, и муж, и сын, который умер в 1999 г. Ему было 35 лет. На 40 дней я не стала делать никаких поминок – один грех, думаю, лучше я помолюсь, закажу панихиду, и поехала в Мирный – в церковь.
А Великим Постом Владыка Герман прислал к нам отца Александра, и мы создали свою общину во имя Святителя Николая Чудотворца.
А кто в общину вошёл? Откуда она появилась, ведь ничего же не было?
– Кто-то пошёл за мной из эзотерического кружка, кто-то крестился раньше и давно искал духовного общения.
– Большая у вас община?
– Нет, не скажу, что большая. Крещёных-то человек 500-700, в основном это выходцы из Украины, но они к нам не ходят, не принимают христианства без священника и храма.
– Отец Александр тоже говорит, что для многих вера – это церковь и священник, а что можно делать без этого, они не знают, не понимают, что христианство – это не по праздникам службы посещать, это значит Христом жить, заповедями его, молитвой к Нему. А местное население тянется к живой вере, ему не внешние атрибуты нужны. У них нет обрядоверия, ритуальности. Люди честно хотят измениться, изменить свою духовную сущность.
И всё же, как вы без храма живёте, где для молитвы собираетесь?
– У меня в квартире. Помещения у нас нет. Власти говорят: зачем вам помещение выделять, мы скоро храм хороший построим. Когда это будет, мы не знаем. Наверное, просто община не готова к тому, чтобы на свои плечи церковное хозяйство взять, вот Господь и не попускает строительство начинать.
– Интересно, а куда легче было людей за собой вести – ко Христу, вслед за апостолами и святыми или к дьяволу вслед за Рерихами, Блаватской, Сидоровым и т.д.?
– Когда мы только создавали общину, отец Александр нас предупредил: «Вот теперь ждите искушений. Сейчас начнутся всякие распри и недоразумения». Я так удивилась: «Что нам делить?» Но батюшка оказался прав. Почему? Мы вступили на путь очищения, а очиститься от греха можно только скорбями. И потом, когда человек ко Христу идёт, дух нечистый ему всячески мешает, а когда в противоположном направлении – помогает. А с другой стороны, где бывают распри, нестроения? В семье. Наверное, мы настолько сблизились духовно, что стали семьёй единой. Если бы мы только на молитву вместе собирались, то этого бы не было.
– У вас, значит, кроме молитвенного общения ещё что-то происходит?
– Каждое воскресенье и в праздники у нас служба. Сначала мы читаем житие святых или Евангелие о праздниках, которые будут на неделе. Потом читаем часы, а к ним присовокупляем тропари, кондаки и молитвы тем святым, о которых читали до службы. Когда мы не просто молимся им, а житие их прежде узнаем, они становятся нам близкими. В Церковь легче входить через жития святых. Мы и вероучительные вопросы обсуждаем. У нас хорошая библиотека подобралась. Монахи и священники Святогорского монастыря нам свои книги отдают.
– Значит, Ваша связь с этой обителью не прервалась?
– Нет, святогорские монахи молятся о нашей общине. И многие другие монахи и священники молятся. Так что, даст Бог, все трудности переживём.
После этой нашей встречи прошло два с половиной года. Сейчас Валентина Назаровна живёт в Пушкинских Горах, и несёт послушание в том самым монастыре, в котором когда-то нашла свою дорогу к храму. А община, ею созданная, продолжает молиться, надеясь, что когда-то и их родная Нюрба услышит колокольный звон, призывающий православный народ в храм, к Святой Чаше. Давайте помолимся все, чтобы это совершилось как можно скорее.
Беседовала Ирина ДМИТРИЕВА.
