Заплетая три линии
Когда на заре перестройки её поэзию «разрешили», и я прочла несколько стихотворений Олеси Николаевой в «Литературной газете», они меня потрясли. Во-первых, необычностью (А. Немзер подметил в них странное сочетание «юродства и интеллектуализма» – то, что немецкий славист, профессор Вольф Шмидт определил как «юродство и эстетство», «игру и молитву); но ещё больше необычным для того времени, каким-то открытым и радостным – на весь мир – исповеданием православной веры. «Верую и исповедую», – читалось и в каждой строчке её интервью.
Олеся Николаева – один из лучших современных поэтов России, и одна из создателей нового поэтического направления (“школы”) акцентного стиха. Родилась 6 июня 1955 года в Москве в семье литераторов. Жизнь её складывалась очень благополучно: училась в лучшей английской школе, на дом приходили «француженка» и учительница музыки. В их доме на Кутузовском бывало много известных людей.
«Когда мне исполнилось 7 лет, – пишет поэт в своей автобиографии, – …в Эрмитаже и в Исаакиевском соборе я узнала об Иисусе Христе и среди картин итальянских и испанских живописцев уверовала в Него как в пришедшего во плоти Бога».
В 1979 году Олеся закончила Литературный институт им. Горького, где с 1989 г. преподаёт на кафедре литературного мастерства, являясь руководителем творческого семинара поэзии. Впрочем, понимать, что такое поэзия, она учит не только на семинарах, а своими стихами, по крайней мере, тех, кто их любит.
Я очень люблю поэта Олесю Николаеву. Часто так называемые «духовные стихи», напоминают мне плоские камушки, которыми пытаются припечатать некие благочестивые смыслы. Слова в её строчках подобны бриллиантам, которые по мере чтения поворачиваются к читателю то одной гранью, то обнаруживают другую, играют смыслами, их светом (но не любования ради) – из хаоса звуков, значений, графики строк творится стих, освещающий запредельные перспективы, открытые и пройденные поэтом.
А ещё я люблю человека Олесю Николаеву (хотя лично мы, естественно, не знакомы). Люблю за то, что она преодолевает не только поэтические, но и человеческие стереотипы. Её нельзя назвать только поэтом (вышло шесть поэтических сборников); или писателем (изданы две книги замечательных повестей и романов); или религиозным эссеистом (диакон Андрей Кураев назвал имя Олеси Николаевой, когда говорил о рождении православной женской богословской мысли, имея в виду её книги «Современная культура и православие», «Православие и свобода»); или автором многих литературно-критических эссе и публицистических статей.
Олеся Николаева – деятель: литературный, церковный, общественный. В 1989-1990 гг. она читала в Литинституте курс лекций «История русской религиозной мысли». В 1990-1994 гг. ездила по приглашению Нью-Йоркского, Женевского университетов и Сорбонны выступать со стихами и лекциями в Нью-Йорке, Женеве и Париже. Преподавала древнегреческий язык монахам-иконописцам Псково-Печерского монастыря. В 1995 г. работала шофёром игуменьи Серафимы (Чёрной) в Новодевичьем монастыре. В 1998 г. была приглашена в Богословский университет святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова читать курс «Православие и творчество» и заведовать кафедрой журналистики. Её творчество переводилось на английский, французский, немецкий, итальянский, японский, китайский и другие языки.
Но есть ещё один стереотип, который Олеся Николаева успешно преодолевает. Она – счастливая жена, мать и бабушка. «В шестнадцать лет я встретила в поликлинике некоего молодого человека, о котором мне сказал тайный голос, что он-то и будет моим мужем. Я искала его потом три года и, найдя, вышла за него замуж. Наших детей зовут Александра, Николай и Анастасия. А моего мужа – Владимир Вигилянский.., – рассказывает Олеся. – Первые двенадцать лет нашей жизни мы с мужем очень бедствовали, можно даже сказать – нищенствовали: его не принимали на работу, потому что он не то что не был членом компартии, но даже никогда не бывал комсомольцем, а специальность его –“литературный работник, критик, искусствовед” – должна была иметь в те годы идеологический оттенок. Меня почти вовсе не печатали. И вообще за нами присматривал КГБ…
В восьмидесятые годы мы с мужем попали в Ракитное – Пустыньку великого старца о. Серафима Тяпочкина – прозорливца и чудотворца, и это переменило нашу жизнь: мы покрестились, обвенчались, стали ходить в церковь, ездить по монастырям, где у нас появилось много друзей среди монахов и священнослужителей, которые очень помогали нам получить церковное образование…
В 1993 году я совершила паломничество в Иерусалим – ко гробу Господню.
Вскоре моего мужа – писателя и журналиста – рукоположили в священники…
…Господь был милостив ко мне и хранил меня на путях моих, заплетя три линии, три внутренних сюжета моей жизни в единый жгут. Эти линии такие: Богоискательства, любви и творчества».
И.Д.
