Православный сталинизм: миф или реальность?
Одной из самых ярких страниц прошедшей в Якутске церковно-исторической конференции явился приезд знаменитого философа и богослова диакона Андрея Кураева. Нам удалось задать ему вопрос специально для читателей «Логоса». Отец Андрей любезно согласился ответить и, мы надеемся, не в последний раз.
– У нас в Мирном поставили памятник Сталину. В Якутске на 9 мая о Сталине только и говорили все, начиная от президента, кончая школьником. Это возмущает очень многих людей и настораживает. Но я бы хотела спросить о другом. Сейчас пытаются запустить миф о том, что Сталин был верующий, что к нему из Греции митрополит приезжал, и Иосиф Виссарионович чуть ли не указания Богородицы выполнял. Другие душещипательные истории рассказывают о православности этого тирана и душегуба, угробившего миллионы своих же сограждан. Что здесь правда, а что миф? И как Вы сами, отец Андрей, относитесь к попыткам реанимировать культ Сталина?
– В связи с памятником, честно говоря, я себя оскорблённой стороной не чувствую хотя бы по той причине, что с одним и тем же именем у разных людей возникают разные ассоциации. Для кого-то, скажем, Иосиф Волоцкий – это душегуб эпохи средневековья, для православных же он – образец милосердия и любви, а отнюдь не идеолог репрессий и сожжения людей. Мир человеческий очень пёстр, и разные люди разные грани того или иного события или человека вспоминают. Я думаю, вряд ли у тех, кто поставил памятник Сталину в Мирном, в сознании было то, что они ставят памятник хозяину Гулага. Скорее, они ставили памятник государственному деятелю, который в этом измерении, действительно, был человеком незаурядным.
Однако у нас очень часто всё колеблется из крайности в крайность: от безусловного поругания к безусловному обелению, превознесению и даже канонизации. Как известно, Россия – это страна с непредсказуемым прошлым. При каждом новом правителе историю нашу мы узнаём заново и ставим новые оценки. С одной стороны, я рад, что к Сталину стало более сдержанное отношение и более вдумчивое, чем в эпоху перестройки, когда пробовали на это имя навесить все грехи советской власти. С другой стороны, меня пугает, когда я слышу термин «православный сталинизм», когда я вижу, что начинают складываться легенды о Сталине, как о православном человеке.
Одна из этих легенд гласит, что в начале войны, осенью, Митрополит гор Ливанских Антиохийской Патриархии Илия Караим молился Божией Матери, и Она ему явилась в ответ на трёхдневный пост и молитву и сказала: «Ты должен написать Сталину, что Москву нельзя сдавать, Сталинград нельзя сдавать, надо открыть семинарии, храмы, монастыри и т.д.» И митрополит Илия осенью написал об этом Сталину. Иосиф Виссарионович вразумился, поменял свою религиозную политику, а после войны пригласил Илию Караима в Москву, вручил Сталинскую премию, от которой митрополит отказался, и попросил: «200 000 долларов детям-сиротам, пожалуйста, отдайте». И прочая, прочая, прочая.
Я считаю, что с этим мифом вполне можно полемизировать по многим параметрам. Во-первых, глубокой осенью 1941 года, когда всё это якобы происходило (наши легенды обычно рассказывают, что в ноябре видение было митрополиту Илие), немцы уже особо к Москве не рвались, уже начались первые контрудары, к 6 декабря переросшие в мощное повсеместное наступление Красной армии. С другой стороны, понятное дело, что о Сталинграде тогда речи быть не могло, и никто тогда его не собирался ни брать, ни сдавать.
Далее. Поворот в области сталинской религиозной политики датируется отнюдь не осенью 1941 года, а осенью 1943 года. То есть сначала война была выиграна, уже Курская дуга осталась позади, и только 5 сентября 1943 года Сталин встретился с митрополитами. Но интересно, кого он ставит во главе совета по делам Русской Православной Церкви. Это полковник Карпов. Он был офицером госбезопасности, но дело не в этом, а в том, чем он занимался до того времени. А занимался полковник связью с партизанскими отрядами на Украине. Это очень важно. И как раз утром 5 сентября, до встречи с митрополитами, Сталин, Берия и Маленков встречались с Карповым и заслушали его сообщение о религиозной ситуации на оккупированных территориях Украины. А там происходило многое. Обычно недобросовестная пропаганда сталинистской православизации говорит, что за годы войны было открыто 10 000 храмов. Но это не совсем так. Было открыто порядка 7 000 храмов, причём – на оккупированной территории. И вовсе не Сталиным. Их люди открывали, когда освобождались от большевиков за линией фронта. Первые же 15 храмов на нашей советской территории с разрешения Сталина были открыты в феврале 1944 года. Более того, в своей докладной записке, датированной ноябрём 1945 года, тот же Карпов говорит, что за 1944-1945 годы правительством были удовлетворены только 9,8 процента прошений православных граждан об открытии храмов. То есть Сталин скорее сдерживал церковное возрождение, нежели его инициировал. Подчёркиваю: менее 10 процентов прошений общин об открытии храмов в Советском Союзе были удовлетворены за 1944-1945 годы.
Так что же произошло в 1943 году на самом деле? Осенью 1943 года Красная Армия вышла к границам Украины. Предыдущие два года показали, что далеко не все украинцы стремятся к вхождению в Советский Союз. Им, конечно, и немцы не любы, но и москали, и «жидокомиссары» – не милы. Было очевидно, что украинская партизанщина может повернуться и против красных (как это уже бывало в годы гражданской войны). Чтобы националистическое движение не приняло религиозные черты, Сталину было важно взять под свой контроль возродившуюся религиозную жизнь в районах оккупации. А для этого необходима была структура, находящаяся в Москве, которая должна была быть лояльна власти и проверена. Поэтому после доклада полковника Карпова следует встреча Сталина с митрополитом Сергием.
Никакой мистики. Ни малейшей. Стенограмма беседы Сталина и митрополита Сергия сохранилась. В записях этой беседы никаких упоминаний об арабских митрополитах, о видениях и т.д. и близко нет. Обсуждаются конкретные политические вопросы. Известен и другой мотив этой встречи: предполагался визит английской правительственной делегации. На повестке дня было открытие второго фронта, но поскольку в Великобритании Англиканская Церковь является государственной, в состав делегации входил архиепископ Кентерберийский, глава Англиканской Церкви. Необходимо было найти аналогичного чиновника в Советском Союзе, поэтому и понадобилось срочное избрание Патриарха.
Говорят, что Сталин спросил митрополита Сергия: «Сколько нужно времени, чтобы собрать собор?» Митрополит Сергий ответил, что примерно месяца три-четыре: пока найдёшь всех епископов по лагерям, по тюрьмам, привезёшь их в Москву (что в условиях военного времени очень непросто), да и организация собора, подготовка помещения требуют времени… Три-четыре месяца. На что товарищ Сталин сказал: «А если большевистскими темпами? Три дня». В итоге уже 8 сентября состоялся собор, избравший митрополита Сергия Патриархом.
И, наконец, после войны перед Церковью была поставлена уже вполне сознательно чёткая политическая задача. Началась холодная война, в которой Ватикан безусловно выступал на стороне Запада. В этих условиях Сталину пришла в голову вполне разумная мысль: нам нужен свой, «православный Ватикан», чтобы в очередной раз создать зеркальную ситуацию: у вас – ядерные ракеты и у нас – ядерные ракеты, у вас – Ватикан и у нас – «Ватикан». И Москва должна была стать таким «православным Ватиканом». Предпосылки для этого были: советские танки стояли почти во всей православной Европе. Сербская Патриархия, Албанская церковь, Болгарская и Румынская были под коммунистами, чешские и польские православные – также. Израиль тогда был союзником Советского Союза, поэтому Иерусалимский Патриарх был доступен московскому влиянию. Арабские патриархаты – Антиохийский и Александрийский – малочисленные и потому традиционно чувствительные к материальным подаркам, также готовы были голосовать как надо (на ЦЕНУ этого вопроса, кстати, постоянно намекал митрополит Илия Караим в беседах с Московской Патриархией). В Греции шла гражданская война, и была надежда, что вот-вот коммунисты победят, поэтому Греческая Церковь тоже, скорее всего, была бы с Советским Союзом. Единственная проблема оставалась с Турецким Патриархатом, который называется Константинопольским Вселенским. И вот именно это, в конце концов, не сработало. В Москве в 1948 году предполагался созыв 8-го Вселенского Собора. И епископы Константинопольского Патриархата приехали на этот собор, но они отказывались принимать в нём участие. Они сказали, что приехали на празднование юбилея Русской Церкви (500 лет автокефалии): «Это мы будем праздновать – автокефалия получена от нас, вы наша дочерняя церковь», но даже не заходили в зал собора. На службы ходили, на банкеты ходили, на церковные заседания собора не заходили. Поэтому собор не состоялся. Пришлось назвать его архиерейским совещанием, конференцией и не более того. И Сталин понял, что с церковно-политической точки зрения это провал. После этого он резко охладел к церковной тематике.
И вот православные сталинисты предпочитают забывать, что был не один, а два поворота в церковной политике Сталина: был поворот 1943 года в добрую сторону, и был отворот в 1948 году. Как раз после провального собора, архиерейского совещания 1948 года возобновляются аресты духовенства. Например, в 1949 году арестовывается священномученик, исповедник архиепископ Афанасий (Сахаров), начинается новое закрытие храмов, монастырей. С 1948 по 1953 год, в последние годы жизни Сталина, была закрыта половина православных монастырей в Советском Союзе, которые открылись в период с 1944 по 1948 год. Причём численность монашества осталась неизменной. То есть монастыри закрывались механическим путём, сливая монашеские общины.
Затем вспомним, на те же годы приходится удар ждановской компании по Анне Ахматовой, по росткам русской православной культуры в Советском Союзе и т.д. и т.п.
Так что сказать, что Сталин был православно ориентированным вождём хотя бы в последние годы своей жизни, мы не можем. Такой возможности нам реальная сталинская история не оставляет. Это был сложный человек, прагматик. И иногда хотелось бы, чтобы подобные прагматики были сегодня у нас во власти, но считать, что это был покаявшийся грешник, который стал следовать православной системе ценностей, историческая правда не позволяет.
Подготовила
Ирина ДМИТРИЕВА.
