КАЖДЫЙ ИЗ НАС - ПРОИЗВОДНОЕ РОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

Наука и религия совместимы?
«Тут нет противоречия. Господь создал человека и дал ему разум, значит, Он дал ему возможность и необходимость познавать законы тварного мира, дал способность удивляться Божественному порядку, той гармонии, которая в нашем мире царит. Её человек не только познавать может, Господь призывает нас к этому. И если мы обратимся к опыту многих учёных, которые были верующими людьми, то обнаружится, что они не только эту гармонию искали в мире, но и несли её в мир», считает Наталья Владимировна Уфимцева, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой психолингвистики Московского государственного лингвистического университета, ведущий научный сотрудник Института языкознания Российской Академии наук. Прошлым летом она приезжала в Якутск на защиту дипломов как председатель государственной аттестационной комиссии по русскому языку и литературе ФЛФ ЯГУ.
Я была уверена, что разговор с ней, настоящим учёным и человеком глубокой веры, будет любопытен не только мне, а потому воспользовалась случаем, чтобы записать его для читателей «Логоса», среди которых, знаю, немало студентов и преподавателей филологов, психологов, историков и т.д. Впрочем, то, о чём говорит Н.В. Уфимцева, интересно всем, кто пытается осмыслить жизнь свою и своего народа.

ПОГРАНИЧНАЯ НАУКА

- Наталья Владимировна, что такое психолингвистика?
- Это пограничная научная дисциплина, которая родилась на стыке психологии и лингвистики в США в начале 50-х годов. Американская психолингвистика прошла большой путь развития, но сейчас как цельная стройная научная школа не существует, она переросла отчасти в когнитивную психологию, отчасти во что-то ещё. Наша психолингвистика возникла позже в середине 60-х годов но, главное, на других методологических основах, на базе других психологических теорий.
К общему кругу задач, которые психолингвистика перед собой ставит, относятся исследования процессов порождения и восприятия речи, овладение языком, т.е. формирование языковой способности в онтогенезе (в процессе развития конкретной личности) и проблема речевого общения или речевого воздействия, иначе говоря. Каждый исследователь ставит перед собой более мелкие задачи.
- Тогда расскажите, пожалуйста, о «Вашей» психолингвистике.
- Мне всегда был интуитивно интересен человек. А такой вот доступ через язык к образу мира человека, который мы иначе в целостности схватить не можем, чрезвычайно важен. Разрезать человека (как физиологи, которые могут физически рассмотреть, как устроено сердце или желудок) и посмотреть, что в его психике, невозможно, и слава Богу! Мы способны только создать экспериментальные условия, при которых можно получить от человека (правда, не говоря ему впрямую, что мы делаем) картину его духовного устроения, и затем, зафиксировав результаты, собрав большой экспериментальный материал, понять, как устроена не одна конкретная, а некая «усреднённая» личность носитель языка определённой культуры. Поскольку я выросла в русской культуре, то именно её мне хотелось понять, особенно в современном состоянии.
В каком-то смысле это выход за пределы ортодоксальных психолингвистических задач, поскольку здесь неизбежно сталкиваешься с этнической психологией, культурологией, историей, этнографией. Такой широкий культурологический контекст необходим, чтобы понять современное состояние нашей духовности, понять, что представляет собой образ мира обычного человека, который его не осознаёт во всей полноте, тем не менее, в своём поведении неизбежно следует определённым законам, которые навязывает ему его культура. Каждый из нас, хочет он этого или нет, производное родной культуры. Не в высоком смысле (художественной), а культуры как суммы всех деятельностей, которые мы осваиваем с детства.

ОСТАЛИСЬ ЛИ РУССКИЕ РУССКИМИ, А ЯКУТЫ ЯКУТАМИ?

- И когда же появляются в нас эти умения?
- Как показывают наши исследования, уже примерно к пяти годам у ребёнка, растущего в определённой культуре, формируются архетипические представления, которые определяют потом его поведение в течение всей жизни. Это те основные культурные кирпичики образа мира, которые лягут в основу объяснения всей его жизни, хотя сам он этого, как правило, не осознаёт. Если ребёнок не получает определённой культурной грамотности, или, скажем, он живёт в России, а родители оставляют его один на один с телевизором, видеомагнитофоном, компьютером, то он получает информацию, которая не позволяет ему сформировать образ мира, присущий русской культуре.
- Получается, вырастает «свой среди чужих, чужой среди своих»? Я помню, московский священник Александр Ильяшенко, который не раз бывал в Якутии, рассказывал, как он однажды оказался зимой в северном посёлочке. Его привели в дом, надо было немного подождать, пока машину заправят. Ребятишки сначала застеснялись, а потом старший мальчик включил видик. Отец Александр говорит, что его потрясло: «За стеной 45., якутская семья, особый быт и тупой американский боевик». Интересно, что будет в образе мира этих детей?
- Хотя мы как раз сейчас занимаемся изучением этого вопроса в отношении русской культуры, я не могу утверждать на 100%, что там будет, но понятно, что отношение к миру меняется и у саха, и у других народов Якутии, и у русских. Очень интересна проблема: остались ли русские русскими на протяжении ХХ века? Такая колоссальная убыль населения, культурный слом, многие реалии просто исчезли из нашей жизни. Другие основополагающие характеристики, которые были присущи русским до 1917 года православие, например, пытались выкорчевать.
- И что же Вам уже удалось понять? Остался ли русский народ русским?
- Результатом наших экспериментов явился ассоциативный тезаурус. Их в мировой практике только два английского языка и наш. Это не просто словари, это как бы две модели, как мы говорим, «ассоциативно-вербальной сети», а точнее образа мира. Для его создания очень сложно обрабатывались данные, полученные в результате исследования восьми тысяч испытуемых. У англичан более 50 тысяч единиц, которые в эту сеть входят. У нас 30 с лишним. Эта сеть огромная, но оказывается, что ядро-то в ней очень маленькое.

ЕДА, ПИТЬЁ И СЕКС... А ЧТО У НАС «В ЯДРЕ СОЗНАНИЯ»?

- Понятий, которые пронизывают всю эту сеть, которые её держат на себе, очень немного. В английском тезаурусе это, предположим, 575 или 594, у нас на 50 или на 100 с лишним меньше. Самое интересное, что частота этих единиц варьируется от тысячи с небольшим до трехсот. Что это значит? Есть единицы, которые связаны с тысячью других единиц в этой сети. И если для англичан центральная единица, которая стоит в центре мира, это Я, то для русских это человек, что, кстати, свойственно традиционным культурам. Именно человек в них является мерой всех вещей.
В образе мира англичан чётко просматривается протестантская этика: их человек - прежде всего работающий
Я недавно оказалась на кафедре теологии в Московском институте железнодорожного транспорта, основанной митрополитом Волоколамским и Юрьевским Питиримом (Нечаевым). Он сам в этом институте учился. Эта кафедра не богословская, она для всех желающих ознакомиться с основами православия и православной культуры. Меня поразило, какое огромное число студентов добровольно выбирает этот спецкурс, ведь он факультативный. Там работает больше двадцати человек, но у них очень большая нагрузка. Оказалось, что студенты-технари с большим интересом относятся к духовности (как это принято теперь говорить). Внутри этого института восстановлен прекрасный храм, в нём сами студенты акафисты поют, службы проводятся. Атмосфера там замечательная семейная. Они меня пригласили рассказать об этих экспериментах. Первый раз собрали будущих специалистов по персональным компьютерам. Когда я им показала ядро сознания англичан и русских, студенты с чисто юношеским максимализмом возмутились: «А что это у них еда, питьё и секс!» (они, конечно, резче на молодёжном жаргоне высказались). Получается, что за фасадом цивилизованного мира лежит самый примитивный набор ценностей: секс, еда, питьё, дом, машина Всё.
- А у нас?
- У нас совершенно другая система ценностей. Прежде всего человек, он хороший, добрый. Дом очень важен. Друг до сих пор это одно из центральных понятий нашего образа мира, которое там уже давно несущественно. Что меня поразило: мы делали этот эксперимент десять лет назад, в перестроечное, очень сложное для страны время. Конечно, надо делать скидку на молодёжный контингент, оптимизм возраста сказывается, но, тем не менее, это стабильно: человек остаётся добрый, хороший, большой. Дом реальный, но дом как семья, а не как крепость, не то место, где я могу запереться от всего мира, а где меня понимают, где я могу быть самим собой.
Очень интересно, что главное действие у англичан работать, а у нас говорить, жить и думать.
- «Говорить» это да!
- В центральных оценках нашего образа мира, если взять качественные прилагательные, есть старый, но нет нового (Принцип «Старый друг лучше новых двух» прослеживается). Оценка сдвинута в сторону положительного признака: мир по-прежнему воспринимается русскими как хороший и большой. Не работа, а дело существенно. Хотя, конечно, ХХ век внёс очень серьёзные коррективы в наши взгляды относительно работы и дела. Во-первых, закрепилось представление о самих себе, что русские ленивы. Это ведь результат подневольности труда и того, что люди активные и трудолюбивые просто искоренялись физически. Эта самооценка «ленивые», конечно, весьма разрушительна для нашего образа мира. Впрочем, в ядре сознания её нет. Да, конечно, там есть деньги, но они очень отличаются от английских.
- Как?
- По содержанию, по тому, что за этими деньгами стоит. В ядре сознания у русских нет денег, которые связаны с работой. Почему наши попытки строить рыночную экономику неуспешны? Потому что деньги не являются фактором экономического развития в сознании людей. У англичан деньги копятся, кладутся в банк, приносят проценты, а у нас, прежде всего, их тратят. Деньги у нас бешеные, то есть не заработанные честным трудом. Эти деньги не могут работать на нормальную экономику, как там, это другие деньги. С таким представлением о деньгах можно говорить об отсутствии экономического мышления, и социологи об этом свидетельствуют. Может быть, сейчас какие-то сдвиги произошли, всё-таки эксперимент проводился шесть лет назад, но с другой стороны, ядро сознания очень устойчиво и меняется крайне медленно. В каких-то коренных своих вещах вообще, наверное, не меняется.
- Да, это уже православная этика: «Наипаче ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам». А что ещё там в этом ядре?
- Я уже говорила друг. То, что стоит у русского за словом друг, нас возвращает к Авве Дорофею в каком-то смысле: друг как альтер эго, как необходимое мне внешнее Я, друг мне необходим, чтобы быть самим собой. Эта потребность в русской культуре пока ещё есть. Сколько бы я эти факты со студентами ни обсуждала, каждый новый поток соглашается, что это очень важно и для современного молодого человека. И друг не по соображениям выгоды у меня, а потому, что я без него жить не могу. Это верный, надёжный человек, моё второе Я.
Здесь можно вспомнить К. Касьянову с её описанием особенностей общения и способов трансляции культуры у русских (в интернете можно найти текст её книги «О русском национальном характере» и статьи). Так вот, особенность русской культуры состоит в том, что она передаётся из уст в уста, от учителя к ученику, в живую. Друг для нас, особенно старший друг человек, который эти цепочки протягивает. Почему ХХ век оказался таким страшным для России, почему наша культура понесла такие трагические, невосполнимые потери? Потому что, чтобы уничтожить культуру русских, надо было уничтожить её носителей, надо было физически разорвать цепочку поколений, для того, чтобы лишить народ исторической памяти. Вместе с носителями культуры физически был уничтожен механизм передачи от человека к человеку, от поколения к поколению. Были истреблены носители русскости крестьянство, священство, интеллигенция, не вся, конечно, но та, которая чувствовала суть русской культуры и русского народа.
Каждая культура это системность, т.е. определённое соотношение составляющих её элементов. Каждый элемент имеет своё значение по отношению ко всем остальным. Когда имеешь перед глазами два списка и видишь разницу, то бросается в глаза, что системность образа мира в английской и русской культурах совершенно разная.

МЫ БЛИЖЕ ДРУГ ДРУГУ, ЧЕМ АНГЛИЧАНАМ

- Интересно было бы взглянуть на подобные словари коренных народов Якутии. Мне кажется, они бы многое позволили нам понять. Вы сюда приезжаете не в первый раз, удалось кого-нибудь заразить психолингвистикой?
- Надеюсь, что заразила. Во всяком случае, на кафедре общего языкознания и риторики уже подготовили ассоциативный словарь русских, живущих в Якутии. Это тоже очень интересно, поскольку люди, которые долго живут в окружении другой культуры, не могут не испытывать её влияние.
- Это я на своём опыте могу подтвердить.
- Тут очень интересно, какие элементы русской культуры поддаются модификации, а что остаётся неизменным. Есть большая программа по созданию ассоциативных словарей народов Якутии. Но это очень сложно технически, поскольку требует и больших человеческих усилий, и немалых средств для того, чтобы всё внести в компьютер, обработать, создать программы и получить базу данных, которой можно будет оперировать. Насколько я знаю, относительно якутского словаря дело сдвинулось: есть творческий коллектив, готовый взяться за это дело. Но имеются и другие сложности. Для создания ассоциативных тезаурусов, отбора лексики на первоначальном этапе необходимо иметь ещё и частотные словари. А частотного словаря современного якутского языка пока нет. Это отдельная проблема и исследовательская, и техническая. Но думаю, что всё преодолимо, поскольку люди настроены работать.
Одним из доказательств того, что психолингвистические исследования заинтересовали учёных в якутском университете и в гуманитарном институте, является тот факт, что у нас, на кафедре психолингвистики в МГЛУ, уже сейчас учатся шесть человек из Якутии. Надеюсь, это будет той ниточкой, которая свяжет психолингвистические исследования в Москве и в Якутске для взаимной пользы. Только сами якуты, поскольку эта культура им родная, могут грамотно собрать экспериментальный материал. Надеюсь, что впоследствии они с нами поделятся результатами, а уж сравнивать и интерпретировать, наверное, будем совместно, путём обсуждений. Дай Бог до этого дожить.
- Правда, у нас уже есть работы, выполненные на материале бурятской и хакасской культур. Исследования, сделанные в Бурятии, показали, что в целом, по своим культурным архетипам русские и буряты значительно ближе друг к другу, нежели англичане. То есть английская культура очень сильно отличается и от русской, и от бурятской по основным мировоззренческим позициям. В терминологии Гумилёва русская и бурятская культуры являются «комплиментарными». Наверное, совместное проживание на евразийском континенте предопределило сходство культур и психотипа.
- Что касается сходства и различия русской и якутской культуры, то, присутствуя на защите дипломных сочинений, я узнала интересный факт. Одна работа была посвящена исследованию представлений о пространстве и времени, как они отражаются в русском и якутском фольклоре, и оказалось, что ко времени русские и якуты относятся по-разному. Самый минимальный временной отрезок, который встречается в «Олонхо» это три человеческих жизни. А в русских былинах киевского периода минимальная единица времени это час. Меня поразило то, что по нашим исследованиям, минимальная временная единица для современных русских это тоже час. Видно, насколько в своём мировосприятии, во всяком случае, по отношению к времени архетип, который существовал ещё в Киевской Руси, сохранился в сознании современных русских.
А у англичан наиболее частый ответ минута. Время у них значительно более «быстрое». Если получить данные о современном состоянии сознании якутов, то можно будет посмотреть, насколько это отношение ко времени, которое зафиксировано в фольклоре, сохранилось в ядре сознания современных якутов. Если сохранилось, значит, в этом моменте существует заметное отличие в психотипах русских и якутов.

Если Вам интересно, что Наталья Владимировна Уфимцева думает о том, может ли язычник стать христианином, как культура зависит от культа, о мифе «колонизации» русскими окрестных земель, о православии и самобытности, читайте продолжение этого интервью в одном из следующих номеров «Логоса».

Беседу вела Ирина ДМИТРИЕВА.