|
"Николай, держи!"
|
3 ноября 1998 года. Атлантика.
Религиозное чувство родилось в моей душе очень рано, но почувствовать Господа Бога я смог только в одиночных экспедициях. В своих путешествиях я не был первооткрывателем как Колумб, Васко да Гама и другие мореплаватели, которые открыли материки, острова, моря и океаны. Моё открытие сугубо личное и самое важное для меня – только для одного человека. Я открыл в себе, что есть Вселенский Творец – Господь Бог. Чтобы Его узреть, мне потребовалось много ночей не спать на дрейфующем льду, висеть на верёвках над пропастью в несколько тысяч метров в Гималаях, замерзать и терять сознание от беспощадного холода Антарктиды, переживать и выходить из жестоких штормов в океане. Я с детства этого хотел и искал пути к Нему, только не знал, как и какие будут тропы вести к Нему, к Создателю. Моя бедная мама чувствовала это, и однажды она с тоской в сердце сказала: "Я боюсь, что ты будешь очень одинок".
|
Из дневника путешественника,
художника и писателя Фёдора Конюхова.
|
- В чём разница между верующим и не верующим человеком на Ваш взгляд?
- …Если бы я не верил в то, что последний шанс – это молитва, я бы погиб. У верующего, если грубо, по-мирски сказать, на один шанс больше.
- А когда Вы первый раз отправлялись в плавание, вы освящали яхту?
- Да, конечно. У русских в Сиднее есть православная община. Я им говорю: надо яхту освятить. Они говорят: «Батюшку позовём». Пришёл молодой батюшка, отец Михаил, и принёс мне иконку. Он не знал, что у меня на переборке уже висят две иконы – Николая-чудотворца и Господа Иисуса Христа. А он принёс икону Пантелеимона-целителя. Повесил её на переборку и яхту освятили.
Десять лет назад спутникового телевидения ещё не было. Это было моё первое путешествие нон-стоп. То есть я должен выйти из Сиднея, обойти вокруг света и прийти в Сидней, ни с кем не встречаясь, ни с кем не общаясь (на яхте "Караана"). Рация действует только на 300 миль. На мои проводы пришёл владыка Павел, епископ Австралийский и Новозеландский, Царство ему небесное, он уже умер. Он и говорит: "Сын Фёдор (показывает на переборку, где иконы висят), если тебе будет тяжело, проси у Иисуса Христа и этих мужиков, Николая-чудотворца и Пантелеймона-целителя, и они тебе помогут!" Он так и сказал: просто и доступно... Это самое тяжёлое плавание было, первое. И я чувствовал, что они всегда рядом. Автопилота у меня не было. Я выхожу и говорю: "Николай, держи яхту".
А сам в это время настраиваю паруса. Яхта идёт на переворот. Я кричу: "Николай, держи!" Всё, думаю, пошла... А она раз – и становится как нужно! Выхожу, у меня штурвал – металлическое колесо – тёплый. Шёл тогда через 40-ые, возле Антарктиды, мыс Горн, там холодно. В перчатках стоишь. По идее штурвал должен быть холодный. И яхта так ровно идёт, что даже когда я стою на штурвале, она так ровно не идёт. Но я боюсь оглядываться. Только раз оглянешься, он и отошёл. Я никогда на яхте не раздевался донага, потому что знал, что кто-то всегда присутствует. Говорю: "Николай, держи!" И знаю, что не надо оглядываться. Струя кильватера, когда я сам стою, так ровно не идёт. А его просил, след идёт ровный-ровный, даже не колыхнётся. Я так не могу держать, как он мне держал…»
Из беседы Фёдора Конюхова с Алексеем Реутским*.
* Журнал «Фома». 2003, №1 (15).
 | 
