ВЕЛИКИЙ КАРЛИК
История жизни якутского монаха
НЕОБЫЧНЫЙ СТУДЕНТ
Этот могучий духом, прекрасный душой, обладающий светлым умом человек всю жизнь оставался в маленьком теле, как бы подтверждая евангельские слова: "Сила Божия в немощи совершается".
Георгий Иоасафович Бекренёв родился 22 апреля 1891 г. в селе Сунтар Якутской области Вилюйского округа в семье якутского мещанина. В Национальном архиве Республики Саха (Якутия) в метрической книге Сунтарской Введенской церкви сохранилась запись о его рождении. Георгий был последним, самым младшим ребёнком в семье. У родителей, Иоасафа Феодоровича и Пелагеи Евсеевны, к тому времени было уже пятеро детей: Илья, Димитрий, Прасковья, Афанасий и Моисей.
К сожалению, сведений о детстве Георгия найти не удалось. Работа с архивными документами позволила собрать данные о его брате, Дмитрии Иосафовиче Бекренёве, также избравшем для себя духовную стезю. Можно сказать, что, по крайней мере, двое из пяти сыновей якутского мещанина И.Ф. Бекренёва перешли в духовное сословие.
В 1910 г. Георгий поступает в Якутскую духовную семинарию. Архивные документы позволяют составить некоторое представление о годах его учёбы в Якутске. Так, например, в фонде семинарии имеются прошения Георгия Бекренёва о переводе его с полуказённого на "полноказённое" содержание в связи с бедностью. "Сам же я по своему не крепкому здоровью не могу добывать средств...", - пишет семинарист. Документы свидетельствуют, что он был первым учеником в классе, имел высокие баллы по успеваемости.
Закончив семинарию в 1915 г., Георгий становится студентом Московской духовной академии (МДА). В начале ХХ века в Российской империи действовало всего четыре академии - высших учебных заведения духовного профиля, и, как правило, жители Восточной Сибири направлялись в Казанскую духовную академию, как самую ближайшую. Факт поступления уроженца Якутии в МДА служит доказательством незаурядных способностей молодого человека.
Ректором Академии являлся епископ Феодор (Поздеевский), с которым судьба якута Бекренева будет связана навсегда.
Московская Академия имела монашеский уклад. Ректор сам преподавал пастырское богословие, считал, что для пастыря, духовного руководителя народа, необходим опыт личного аскетизма, и потому вёл аскетическую жизнь. "Если владыке нужно выпить стакан воды, - говорили о нём, - он выпьет половину. И так во всём". На завтрак все собирались у владыки, где сообща обсуждали многие вопросы. В такой творческой атмосфере происходило духовное становление якутского студента.
Летом 1917 г. Академия была закрыта, а в её помещениях расположились ракетно-пулемётные курсы РККА. Но очень скоро обучение было восстановлено в Высоко-Петровском монастыре.
НОВОЕ ИМЯ - МОНАШЕСКИЙ ПУТЬ
Закончив в 1919 г. МДА со степенью кандидата богословия, Георгий остался жить в Москве, где до 1921 г., работал счетоводом в РККИ. Это были тяжёлые полуголодные годы гражданской войны, политики "военного коммунизма" и гонений на духовенство. Наверное, ему спокойнее и надёжнее было бы оставаться чиновником, но в 1923 г. в Московском Даниловом монастыре Георгий Бекренёв принимает монашеский постриг с наречением именем Игнатий. С этого времени он постоянно проживал в Даниловом монастыре, исполняя послушание в канцелярии, читал синодики.
В 1917 г. настоятелем монастыря был бывший ректор Московской духовной академии архиепископ Феодор (Поздеевский). Данилов монастырь в эти годы представлял собой братство учёных-монахов. Вместе с владыкой Феодором туда пришли лучшие студенты и выпускники академии, разделявшие его аскетическое направление. Учёные иноки не просто служили вместе, они вместе управляли монастырскими делами, обсуждали проблемы. Патриарх Тихон называл братию Данилова монастыря "Даниловский Синод". Часто в трудных вопросах он сам советовался с монахами или посылал келейника: "Съезди, узнай, что там решили в Даниловском Синоде". Жили монахи бедно. После вступления в силу ленинского декрета "Об отделении церкви от государства" (1918 г.) у монастыря были отняты почти все помещения. "Уплотнённые" монахи спали кто где - в церквях, на лавках. В настоятельском корпусе, например, "келья" настоятеля была отгорожена занавеской.
С мнением отца Игнатия считался сам епископ Феодор. Протоиерей Сергий Сидоров, расстрелянный в 1937 г., вспоминал, что однажды (было это в 1921 г.) ему пришлось сообщить владыке об увлечении одним из духовных детей архимандрита Симеона (Холмогорова) католичеством. Преосвященный Феодор взволновался, начал осуждать католиков и называть их папистами и еретиками. Вдруг в душной келье владыки Феодора, где кроме него и гостя на узком диване лежал с покрытой головой страдающий острыми мигренями архимандрит Симеон, сорвался занавес, разделявший комнатушку наполовину, и появился маленький сморщенный человек, безусый, со строгими глазами и крикнул владыке:
- Не смей ругать чужие веры, берегись Бога, не высокоумничай!
- Ну, ну, успокойся. Признаюсь, я слишком уж горжусь, - благодушно откликнулся епископ. "Вот видите, какой он строгий", - обратился он к о. Сергию, указывая на карлика. Тот улыбнулся, поцеловал руку владыке Феодору, благословившему его, и вышел из кельи. Этот эпизод свидетельствует о духовной силе, свободе, смелости маленького монаха из Якутии.
По воспоминаниям даниловских монахов, отца Игнатия часто приходилось носить на руках. Так, схимонах Михаил (Карелин) передал рассказ о. Даниила (Козырева), расстрелянного в 1937 г., о том, что маленького, как ребёнок, но с морщинистым лицом монаха часто дразнили ребятишки, поэтому о. Даниил провожал о. Игнатия после службы, "брал его на руки и нёс, спросив прежде:
- Батюшка, благословите, я вас буду на руках носить.
- Да что ты, упадёшь ещё.
- Не беспокойтесь, батюшка, не упаду...
Он голову свою положит мне на левое плечо, и так идём. Ребятишки нас атакуют, но мы на них не обращаем внимания", - рассказывал о. Даниил.
ГОЛГОФА МОНАХА ИГНАТИЯ
В 20-х годах усилились гонения на церковь, шли аресты, закрывались монашеские обители. Данилов монастырь был закрыт на Пасху 1930 г. одним из последних (и открыт впоследствии одним из первых в 1982 г.). Отец Игнатий вместе с оставшейся братией монастыря служил теперь в храме Воскресения Словущего в Старо-Даниловском переулке. Нетрудно представить, в каких условиях проходило это служение - шло второе десятилетие власти большевиков, но Голгофа монаха была ещё впереди.
Газеты того времени часто выдвигали лозунг: "Превратим златоглавую столицу в Красную Москву" - город абсолютного безбожия. Власти под любым предлогом арестовывали монахов и священнослужителей, высылали их из Москвы, запрещая возвращаться обратно. Не избежал этой участи и о. Игнатий. 28 декабря 1930 г. он был арестован по обвинению в антисоветской агитации и заключён в Бутырскую тюрьму, а 3 января 1931 г. осуждён по статье 58-10 УК РСФСР и приговорён к трём годам высылки, которую отбывал в Пинежском районе Архангельской области. Конечно, о. Игнатия, привыкшего к якутским морозам, не могли испугать архангельские холода но, несомненно, тяготило пристальное наблюдение властей.
Высланная из столицы даниловская братия стала селиться в 100-километровой зоне вокруг Москвы. В 1933 г., по окончании срока ссылки, отец Игнатий нашёл приют в городе Кашира Московской области у архимандрита Серафима, с которым был знаком ещё в духовной академии и монастыре. Отец Серафим (Григорий Юрьевич Климков, в схиме Даниил) был одним из самых известных даниловских духовников в 20-х годах ХХ века, неоднократно арестовывался, многие годы провёл в ссылке и лагерях, а когда числился на "свободе", скрывался у знакомых, нередко находясь на нелегальном положении. Он один из немногих пережил это страшное время.
Через год о. Игнатий переехал в город Киржач Владимирской области и поселился у ещё одного даниловского монаха схиархимандрита Симеона (Холмогорова). Вместе с ним он был арестован в декабре 1936 г. и отправлен в тюрьму города Иваново, где проходил по делу о так называемом "Даниловском иноческом братстве" во главе с архиепископом Феодором. Следствие длилось восемь месяцев.
9 сентября 1937 г. Георгий Иоасафович Бекренёв (как и все остальные члены братства) был осуждён тройкой при УНКВД по Ивановской области по прежней статье 58-10, 11 и приговорён к высшей мере наказания - расстрелу. В тот же день приговор был приведён в исполнение.
ПАМЯТЬ ВЕЧНАЯ
Тело якутского монаха покоится в Ивановском городском парке. Сейчас на братской могиле, над ним и всеми погибшими стоит православный крест.
В 1989 - 1994 гг. монах Игнатий Бекренёв был реабилитирован. Но ему, пребывающему сейчас в Божиих обителях, это, конечно, не нужно. Это нужно нам, тем, кто хочет познать историю своего народа, кто хочет понять, чем жили его предки, тем, кто ходит в открывающиеся храмы и тем, кто сомневается в вере христианской. Дождётся ли наш земляк того, чтобы кто-то из якутян приехал к нему на могилу поклониться рабу Божию Игнатию, погибшему за свою веру, и помолился об упокоении его души? Впрочем, молиться о нём мы можем и здесь, так же как отец Игнатий молится о своём якутском народе, о своих родных, предстоя перед Богом в Царствии Небесном. Молитвами таких вот неизвестных праведников, исповедников, мучеников укрепляется сегодня в Якутии православная вера и хранится мир на нашей земле.
Инна ЮРГАНОВА, заместитель директора Национального архива РС(Я),
Ирина ДМИТРИЕВА.
